Клинское восстание 1918 года

Автор: Г.В. Митькина, краевед

Первый послереволюционный 1918 год был чрезвычайно тяжелым для России. По стране прокатилась волна антибольшевистских восстаний: Ярославль, Муром, Ижевск, Клин.

Контрреволюционный мятеж в Клину в советские годы в местной печати и краеведческих изданиях было принято называть бунтом купеческих сынков и старшеклассников реального училища.

Источников по теме немного: большая статья Константна Иосифовича Петухова «Восемнадцатый год в Клину», воспоминания участников событий, в основном представителей Клинского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, его исполкома, а также высоковских и солнечногорских рабочих-красногвардейцев. Взбунтовавшуюся сторону представляют воспоминания выпускника реального училища, заведующего кожевенным заводом «Торгового Дома С.Н. и Ю.Б.» Александра Семеновича Назарова. 

Установление Советской власти в Клину официально произошло в 3 часа дня 27 октября (9 ноября) 1917 года, когда Клинский уездный Совет рабочих и солдатских депутатов объявил о переходе власти к Советам.

В декабре 1917 года произошло объединение Совета рабочих и солдатских депутатов с Советом крестьянских депутатов. Первым председателем уездного Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов (СРСиКД) был избран Михаил Андреевич Антипов, бывший железнодорожник участка Николаевской железной дороги. В октябре 1917 года он возглавлял Военно-Революционный Комитет в Подсолнечной.

Тем не менее, в уезде продолжала работать земская управа. Большинство мест в ней занимали представители партии эсеров. В декабре 1918 года председатель уездного Совета рабочих и солдатских депутатов М.А. Антипов на Московском губернском съезде комиссаров докладывал: «Городское и земское самоуправление все еще не изъявляет покорности и противодействует работе Советов» [1].

8 января 1918 года Клинский уездный съезд СРСиКД выразил полное недоверие земским органам.

Земская управа 15 января 1918 года собрала съезд гласных земств, городской думы, волостных земств. «Съезд был многолюдным: набралось, должно быть, человек до шестисот. Заседание было бурным» [2]. На съезде проходило ожесточенное столкновение позиций земцев и представителей СРСиКД. В итоге на съезде была принята резолюция о переходе власти в городе и волостях к СРСиКД. Однако в резолюции не был предусмотрен срок передачи дел от управы к Советам. Соперничество двух центров власти в городе и уезде продолжалось.

Ситуация в Клину была сложной. «<...>Свирепствовала тяжелая форма гриппа. Ее называли «испанкой». Болезнь нещадно косила людей. <…> У лавок длинные очереди за осьмушкой хлеба. Хлеб пополам с овсом. Холодно, голодно, муторно на душе от нашептываний. Вся Феодоровская часовня забита мертвецами»[3].

  В тяжелейшем состоянии находились финансы уезда. «В кассе земства оставалось всего 10 рублей с копейками» [4]. Уездным комиссаром финансов был назначен бывший рабочий Товарищества Высоковской Мануфактуры Василий Федорович Ворошилин. После свержения самодержавия В.Ф. Ворошилин входил в состав Комитета общественных организаций уезда. С 5 (по другим источникам с 6) марта 1917 года работал в составе уездного Совета рабочих депутатов.

В январе 1918 года в целях стабилизации финансовой ситуации в уезде комиссаром финансов В.Ф. Ворошилиным было принято решение об обложении контрибуцией местной буржуазии.

Александр Семенович Назаров, однокашник Марка Исааковича Прудкина по реальному училищу, студент Московского коммерческого института, заведовавший   кожевенным заводом, вспоминал: «27  февраля 1918  года, придя домой обедать, я  нашел в  кабинете моего отца повестку следующего содержания: «Гражданину С.Т.Н. Клинский Совет рабочих и  солдатских депутатов оповещает вас, что на  вас наложена Советом контрибуция в  размере 140 тысяч рублей, каковую вы  и  обязаны уплатить сегодня, внести означенную сумму на  имя комиссара финансов Клинского уезда» <…> Затем следовала приписка, что в  случае неуплаты денег в  срок «вы  будете арестованы и  препровождены в  тюрьму для отбывания наказания и  взыскания суммы в  двойном размере» [5].

Вечером 27 февраля А.С. Назаров по телефону был вызван  в Совет депутатов на заседание финансовой комиссии. Подойдя к зданию Совета (бывшей земской управе), он увидел большую толпу. Здесь были и встревоженные родственники вызванных в Совет купцов и фабрикантов, и любопытные горожане. В помещении Совета А.С. Назаров также увидел много клинчан и красногвардейцев с винтовками.

А.С. Назаров отказался платить контрибуцию. Он был арестован, обыскан и препровожден красногвардейцами в городскую тюрьму:«Всех, посаженных в  тюрьму в  этот вечер, было 200 человек. Почти все камеры были заполнены» [6].

28 февраля 1918 года на колокольне Троицкого Собора истошно зазвонил самый большой колокол. Так звонят только во время пожаров или во время какого-нибудь чрезвычайного происшествия. Обеспокоенные жители высыпали из домов: «Что случилось?», «Где горит?» На Соборной площади стал собираться народ <…> Гудел колокол, наполняя город тревогой» [7].

Уже к  9-ти часам утра 28 февраля у здания Совета собралась большая толпа. Здесь были и рабочие с кожевенного предприятия А.С.Назарова. Собравшиеся требовали освобождения из тюрьмы клинчан, посаженных на неуплату контрибуции. Представители Совета депутатов просили людей разойтись, обещали, что вопрос о  наложении контрибуции будет пересмотрен и  арестованные сейчас же будут освобождены.

Возбужденные горожане сразу же отправились к  тюрьме встречать освобожденных, а также  проверить  – действительно  ли Совет исполнит обещание. «По пути они разгромили склад бывшего воинского начальника и захватили оружие» [8].

К зданию тюрьмы  подошла огромная толпа численностью более тысячи человек. Раздавались громкие возгласы: «Всех освободить!»

Освободив арестованных, мятежники по улице Тихой вновь направились к зданию уездного Совета.«Состав толпы был самый разносторонний: здесь были все классы населения города. Попадались и  рабочие, и  купцы, и  учащиеся» [9]. Большевик И.И. Щербаков в публикации 1918 года писал: «Несознательные рабочие массами подступили к Совету» [10].

Среди мятежников очень быстро распространился слух о том, что комиссарами припрятано большое количество муки и  сахара. Стихийная толпа ворвалась в управу.

Были арестованы члены Совета. Парадный вход в женскую гимназию превратился в трибуну, с которой выступали все желающие.

Также был разграблен склад оружия Клинского ревкома, находившийся в бывшем доме купца Воронкова, что на углу Купеческой и Торговых рядов.

Учащиеся реального училища, отпущенные с занятий «<…> наткнулись на  углу одной из  улиц на  группу каких-то рабочих, которые старались выломать двери одного из  домов. На  вопрос, что они делают, рабочие сообщили, что в  доме большевики сложили оружие, которое они желают взять и  раздать жителям города. Реалисты принялись очень деятельно помогать рабочим, и  вскоре весь склад оружия был ими расхвачен. Забавно было видеть, как ученики младших классов таскали за  собой винтовки, держа их  за  штык, и  как, бросив их, они пугливо разбегались, как только кто-либо из  взрослых направлялся к  ним со  строгим видом и  с  намерением взять у  них эти не  подходящие для их  возраста игрушки» [11]. А.С. Назаров, увидев младшего брата «реалиста 2-го класса, волочившего за  собой, держа за  штык, винтовку» [12],   пригрозил надрать ему уши, если он  не  бросит винтовки.

Муку и сахар восставшие не нашли. Узнав, что «комиссары арестованы» большинство горожан стало мирно расходиться по домам, мало задумываясь о том, как, кем и будут ли вообще охраняться арестованные.

На улицах города валялось много брошенного оружия. Винтовок было вытащено со  склада много, а  вот патронов  – ни  одного. « <…> Все, кто был на  улице в  тот день с  винтовкой, не  имели при себе ни  одного патрона; и, вероятно, поэтому за  весь день со  стороны захвативших оружие не  было произведено ни  одного выстрела» [13].

В Москву о клинском мятеже телеграфировал комиссар почты Петр Федорович Ермаков. П.Ф.Ермаков – сын потомственного стеклодела. По окончании реального училища в Клину в 1915 году был назначен на должность почтово-телеграфного работника в Решетниковское почтовое отделение. В 1918 году участвовал в подавлении контрреволюционных выступлений в Клину и в волостях уезда.

Вечером 28 февраля за помощью к рабочим-красногвардейцам Высоковска и Солнечной Горы обратился Клинский уездный комитет партии.

Солнечногорские красногвардейцы выехали с первым же товарным поездом. Поздно вечером они прибыли на станцию Клин и упросили начальника воинского эшелона, следовавшего из Петрограда в Москву, помочь в усмирении мятежа.

«Подоспевшие к этому времени высоковские красногвардейцы во главе с Лазаревым заняли исходные позиции на северо-западе Клина. С высоковским отрядом прибыл председатель уездной ЧК Петр Никитич Галкин, который вместе с председателем уголовно-следственной комиссии Федотом Николаевичем Бычковым после подавления мятежа принимали участие в его расследовании»[14].

Солдаты, солнечногорцы и прибывший отряд высоковских красногвардейцев взяли город в кольцо и стали продвигаться к центру города.

Ближе к ночи группа мятежников окружила здание Совета и стала требовать выдачи комиссара Ворошилина. После того, как восставшие ворвались в здание, В.Ф. Ворошилин застрелился, чтобы не попасть в руки бунтовщиков.

Окружение мятежников завершилось ночью. Участники восстания, побросав оружие, разбежалось.

Были арестованы более двадцати участников мятежа, среди них А.С. Назаров. По сведениям К.И. Петухова зачинщиками выступления посчитали Воронкова и Естигнеева. Им «была вынесена высшая мера наказания. В овраге, где теперь улица Мира, приговор был приведен в исполнение» [15].А.С. Назаров писал, что купца Воронкова убили при допросе, красногвардейцы принесли тело убитого Воронкова к  его дому и  бросили на  тротуаре [16].

26 мая 1918 года по приговору Московского революционного трибунала шестеро наиболее активных участников и организаторов восстания были приговорены к десяти годам тюремного заключения с  применением принудительных работ и  штрафу в размере 50 тысяч рублей. Бывшего чиновника земской управы, обвинявшегося в  том, что он  ударил в  набат, и одного из бывших офицеров приговорили к  трем годам заключения. Остальные подсудимые были оправданы. Позднее Московский губернский революционный трибунал  объявил полную амнистию ко  всем осужденным, кроме А.С. Назарова и Михаила Г-ва [17].

В.Ф. Ворошилина похоронили у часовни на развилке дорог, затем могилу перенесли на Первомайский сквер. На могиле комиссара был установлен его скульптурный портрет. Долгое время в Клину не было определенного взгляда на поступок В.Ф. Ворошилина. Его поступок – малодушие или геройство? Позднее сочли: самоубийство – не геройство и останки В.Ф. Ворошилина перенесли к ограде Скорбящеской церкви [18].

В.Ф. Ворошилин

Вот как рассказывали о клинском восстании соратники и товарищи В.Ф. Ворошилина.

Член первого состава уездного исполкома СРСиКД  И.И.Щербаков писал: «28 февраля клинской буржуазией было подготовлено контрреволюционное восстание на почве недоверия Совету. Несознательные рабочие массами подступили к Совету и требовали выдачи Ворошилина. Славный боец, верно стоя на своем боевом посту и видя это тяжелое зрелище, пал от насилия и контрреволюционной руки буржуазии»  [19].

Рабочий-красногвардеец Товарищества Высоковской мануфактуры Д. Ручкин вспоминал: «1918 год. Февраль. В Клину восстала буржуазия. Высоковские рабочие посылают свой отряд на подавление этого мятежа. Помню, когда мы пришли в Клин, восстание было уже подавлено. Приказано было найти зачинщиков. Нам сказали, что в реальном училище на Купеческой улице собрались реалисты, вооруженные винтовками. Мы направились туда. В школе в большом классе стояли сынки клинских купцов. Отобрали у них винтовки и отправили в Клинскую тюрьму, что на Тихой улице. Мы были злы, но здорово смеялись над этими вояками, когда они со слезами просили отпустить их, угощая нас папиросами»  [20].

Старый большевик, уроженец с. Петровское Клинского уезда, сын ученого-самоучки Ивана Филипповича Усагина, участник февральских и октябрьских событий 1917 года в Москве Виктор Иванович Усагин отмечал: «Не по душе пришлось клинским торговцам постановление Советской власти о денежной контрибуции. Лавочники решили организовать восстание против ревкома. Контрреволюционное выступление подняли купцы Воронков и Евстигнеев. Они повели толпу, состоящую из сынков купцов, учащихся старших классов реального училища, духовенства к зданию бывшей клинской тюрьмы. <…> Лавочники у здания ревкома. Беспорядочный топот по лестнице. Второй этаж. Председатель ревкома Ворошилин находился в кабинете. Он закрыл дверь на ключ. Тяжелые приклады выламывают доски. Нет, лучше своя пуля, чем грязные руки лавочников. Наган надежно сработал. Коммунист Ворошилин не дался толпе на растерзание»  [21].

Красногвардеец Высоковской фабрики В.А. Лазарев писал: «28 апреля (?) 1918 года нас срочно всех вызвали в Клин. В Клину буржуазия подняла голову. Мы вышли из Высоковска пешком, потом остановили поезд и поехали в Клин. На Купеческой улице была перестрелка. Восставшие бежали, побросав оружие. В бывшей женской гимназии мы нашли убитого  комиссара финансов Ворошилина. Похоронили его с почестями на развилке дорог. Руководили восстанием бывшие офицеры царской армии Воронков, Смирнов, Петров, Стамескин-Прудкин. Основная сила - ученики реального училища, сынки купцов, попов. Они обезоружили милицию, раскрыли военный склад, освободили купцов из тюрьмы и начали арестовывать большевиков. Два месяца после восстания несли мы службу в Клину, охраняли город» [22].

В июне 1918 года в уезде вновь начались антисоветские выступления. «21 июня 1918 года исполком Клинского уездного Совета  объявил уезд на военном положении: «Ввиду усилившейся контрреволюционной агитации буржуазии, кулаков и правых партий, а в связи с этим вооруженных ограблений, Клинский уездный исполнительный комитет рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов постановил: Клинский уезд с 12 часов 21 июня 1918 года объявлен на военном положении, а г. Клин и район фабрики Высоковской мануфактуры на осадном положении.

Анализ публикаций, найденных по данной теме, показывает, что существовавшие в Клинском уезде в конце 1917- начале 1918 года двоевластие, жесткое противостояние земских органов власти и Совета депутатов, хозяйственная разруха и тяжелая ситуация с продовольствием обостряли внутриполитическую ситуацию в уезде. Недовольство различных социальных и сословных групп населения первыми шагами новой власти вылилось в неорганизованное стихийное выступление. По словам А.С. Назарова, все происходящее никем не  руководилось, все действия толпы были безрассудными и  бесполезными.

В мятеже прияли участие не только представители свергнутых господствующих классов, но и рабочие, мещане, студенческая молодежь, прихожане Троицкого собора.

Земство и городская управа в Клинском уезде были упразднены только 2 июня 1918 года [24].